ПОИСК ПО СЛОВУ

Сотни тысяч лет назад наш далекий предок, нарыв по лесным сусекам очередной корешок, невнятным мычанием радостно оповещал об этом всю округу. Конечно, вокал его не отличался музыкальностью, а его танцевальные телодвижения более всего напоминали припадок эпилептика, но зато по искренности и экспрессии давали солидную фору современной Кати Лель или Татьяне Овсиенко. Так зарождалась музыка. И пускай намечающиеся жанры в ней не баловали по началу своим разнообразием (рыбки наловил — скромная сольная мычалка, мамонта всем гуртом завалили — победное хоровое мычалкопение на грани вокальных возможностей, сдобренное алчным чавканьем и самодовольным похрюкиванием) — далекие потомки с лихвой исправили эту оплошность. Количество стилей, подстилей и полустилей к настоящему времени превысило всякий разумный предел — разобраться в этой пугающей мешанине рядовой гражданин не в состоянии. В борьбе с невежеством попробуем разродиться классификацией апологетов и адептов всевозможных стилей музыки.

Самый примитивный представитель музыкальной фауны — фолкер. Существо это миролюбивое и вполне безобидное, совершенно не подозревает, что кроме незабвенных «Ой мороз, мороз» и «Ромашки спрятались, пожухли лютики» за столом возможно исполнение ещё каких-либо песенных композиций. Кроме подобных рашн-фолкеров существуют ещё и фолкеры-неруси, которые впадают в нирвану, заслышав песнопения национальных исполнителей. Но фолкер, которому купили радио, неизбежно деградирует до…

попсовика-затейника. Данный тип наиболее распространен в людских массах. Попсовик твердо знает, что он слушает единственно правильную музыку, так как из колонок радио— и телеприёмников ему без устали напоминают о хитовости той или иной модной песни. Скопление в одной квартире более трёх штук попсовиков, да ещё укомплектованных приличным запасом алкогольной продукции, сулит для жилого дома стихийные бедствия. Тусовка попсовиков сопряжена с опаданием люстр в нижних квартирах и миграцией соседей вместе с тараканами и прочей живностью в места обитания, находящиеся не ближе чем в пятистах метрах от эпицентра пьянкотрясения. Попсовик, который с похмелья случайно настроил радиоприемник на другую волну, вполне может стать…

шансонетчиком. Опусы о нелегких трудовых буднях российских зэков, с незамысловатым музыкальным сопровождением и минимальным использованием лексики родного языка производит на особей этого вида мощнейшее воздействие. В силу загадочных обстоятельств это музыкальное направление востребовано не только существующими и потенциальными преступниками, а также водителями автотранспорта, преуспевающими бизнесменами, крупными военными чинами и даже представителями законодательной власти. Шансонетчик, променявший Гарика Кричевского на Гарика Сукачева, становится…

рокером. Представителей вида отличает большое внимание к текстам песен и почитание гитары в качестве религиозного предмета. Заслышав случайно оброненную фразу «рок мёртв», рокер сразу занимает боевую стойку и судорожно сжимает кулаки. В споре о достоинствах рока проявляет запал, которому позавидовали бы исламские фанатики. Рокер, которого конкретно достал окружающий мир, рискует стать…

панком. Панк представляет собой озлобленного хиппи. Практически на любое негативное внешнее раздражение панк отвечает гордо поднятым вверх средним пальцем, поэтому лелеемая им музыка также носит ярко выраженный агрессивно-деструктивный характер. Под стать ей и панк-исполнители. Панк, который вернулся в лоно цивилизации, но остался верен жесткой агрессивной музыке превращается в…

металлиста. Личность, которая полшестого утра врубает на многоваттном центре побудку от Лимп Бизкита или Слипкнота, является типичным представителем данного вида, хотя соседи обычно награждают его несколько другими эпитетами. В жизни он совсем не обязательно должен быть облачен в косуху и ковбойские шузы. Пикантной особенностью вида является то, что танцевальная попса, которую металлист в трезвом состоянии не приемлет всеми фибрами желудка, в момент алкогольной передозировки задевает какие-то потаенные струны в его душе, пуская в лихой пляс. Металлист, который познал, что кроме Напалм Дэта и Кэнибал Корпс есть и другие не менее интересные коллективы, эволюционирует до…

металлиста-продвинутого. Внешне ничем не отличимый от металлиста вульгариса этот вид отличается тайным знанием того, что всякие Рамштайны, Линкинг Парки и Иванесенсы по сути мало отличимы от Руки Вверх! или Вируса. Познавшие эту истину они с внутренним самодовольством свысока посматривают на обыкновенных металлистов и приобщаются к более утончённой тяжелой музыке наподобие Тристании или Лакримосы. Металлист, у которого от передозировки ноизкора или порнограйнда окончательно съехала башня, к ужасу окружающих становится…

растаманом. Увидев существо унисекс с шапочкой расцветки Эфиопского флага, одеянием как у главной героини индийского сериала, плетеными косичками давно не знавшими шампуня, и разительным запахом канубиса, знайте – перед вами типичный растаман. Замечание: ни в коем случае не следует считать обкуренного Дэцла за подающего надежды растамана — это паталогия совершенно другого характера. Композиции стиля рэгги носят такой же добрый и позитивный оттенок как песенка медвежонка на детском утреннике или гимн филантропов из отечественного мультика про цепную передачу букета явно наркотикосодержащих цветов между бескорыстными зверушками. Так что ни в коем случае не обижайте встречного растамана, а лучше забейте с ним косячок-другой и хорошенько помедитируйте под музыкальное наследие Боба Марли. Растаман, которого сильно напрягла жизнь вполне может превратиться в…

рэппера. Источник вдохновения у рэпперов сходен с растамановским, но помимо травки в ходу популярный напиток с незамысловатым рецептом: положил, залил, сварил, отжал и припил. Идентифицировать рэппера на улице несложно — короткостриженный тинэйджер, который облачился в просторные одежды, до которых он никогда не дорастет, надел кроссовки заимствованные у Шакила О’Нила, приспустил штаны до колен и бредёт неспешной походкой солдата, которому до дембеля осталось меньше месяца - это он самый и есть. Заслышав скоростной речитатив более пяти слов в секунду, рэппер незамедлительно растворяется в читке и в дальнейшем не реагирует ни на какие внешние раздражители. Не вздумайте в присутствии рэппера ляпнуть, что Мальчишник или Дэцл это тоже рэп –он уже никогда не снизойдет до общения с таким безнадежным анацефалом. Исторически сложилось, что рэпперов не любят практически все – и рэйверы, и скинхэды, и металлисты, что, впрочем, ничуть им не мешает и дальше приобщаться к ритмичной американской поэзии. Рэппер, которого угостили экстези и научили воспроизводить танцевальные движения отличные от брэйка, рискует стать…

клаббером-обыкновенным. Вид представлен моложавыми существами, облаченными в кислотные шмотки, с вечно помятым видом в связи с отсутствием всякого режима. При звуках танцевальной мелодии, клаббер начинает неосознанно качать головой в такт бочкам и жестикулировать. При употреблении слов «Ибица», «Казантип» и «Лав-Парад» клаббер сразу порывается паковать чемоданы с невнятным бормотанием фраз типа «создадим движение» или «клубиться, клубиться и ещё раз клубиться, как завещал великий Скутер». При подсоединении клаббера к динамо за ночь в клубе он может сгенерировать количество тока необходимое для освещения целого микрорайона. Жаждущий всё большего танцпольного беспредела, клаббер-обыкновенный рано или поздно вырождается в клинический случай клубной фауны в виде…

габбера. Вид характеризуется отсутствием волосяного покрова на голове, бессмысленностью лица а-ля Форест Гамп и патологиями в общей моторики как у счастливого обладателя болезней товарищей Паркинсона и Альцгеймера. Немалое мужество необходимо даже для того, чтобы вообще причислить к музыке объект вожделения габбера. В унисон этому 150+bpm’овскому ритму неподготовленный человек может разве что лишь усердно покачивать головой. Разогнаться до такого темпа можно лишь с помощью подручных габберовских средств в виде различных галлюциногенов, после приёма которых, смельчак рискует очнуться лишь через сутки с пятикилограммовой потерей веса из-за обильного потовыделения. Вовремя остепенившийся габбер в поисках более спокойного стиля, но с не меньшим количеством футуристических видений на танцполе трансформируется в…

клаббера-улетевшего. Чтоб увидеть типичного представителя данного вида, необходимо спутешествовать до ближайшего ночного клуба – дансер с отсутствующим взглядом как у радистки Кэт на допросе у фашистов, который под звуки дрима, транса и ГОА позиционирует себя меж звёзд в далеких галактиках, и будет клаббером-улетевшим. Неуважительные высказывания в адрес диджея Тиесто или Армин Ван Буурена такой клаббер относит на свой счёт и вступается как за родных. Поиски ещё большей психоделии в музыке превращают его в…

клаббера-продвинутого. Если знакомый на невинный вопрос о том, какую музыку он предпочитает, начинает грузить вас страшными словами вроде эмбиент, трайбл, балерик, лонджи или ИДМ, то знайте, что перед вами типичный клаббер-продвинутый. Культивируемая им музыка уже через полчаса прослушивания низвергает неподготовленного человека в пучину безумия. Действительно, творчество многих исполнителей почитаемых этим видом клаббера напоминает смелые эксперименты над человеческой психикой. Непонятые окружающими, эти эстеты-одиночки продолжают самозабвенно впитывать эту музыку через альбомы Апекс Твина, Эира, Коила, Де-Фазза и многих других. Оглянувшись однажды на пройденный путь в своих музыкальных пристрастиях, и осознав равенство всех музыкальных стилей между собой, клаббер-продвинутый становится…

меломананом. Меломан, с терпением Будды прошедший все перечисленные ступени музыкального просветления, становится венцом музыкальной эволюции, познаниям которого может позавидовать даже Валдис Пельш. Такой человек после пяти секунд прослушивания любой композиции помимо имени исполнителя, названия песни и номера трэка в альбоме, не напрягаясь, начинает цитировать излюбленные места из текста песни и забавные эпизоды из жизни этого музыкального коллектива. Даже после кратковременной беседы с ним практически любой человек начинает ярко переживать ущербность своих познаний в области музыки, а уж диалог двух меломанов, который недостаточно подкованным человеком воспринимается как беседа на идише или суахили, моментально разгоняет окружающих не хуже чем отечественный дезодорант «Утро бомжа», который мог бы защитить и скунса, но создан специально для потных мужиков. Оставшись наедине, ораторы совершенно не замечают отсутствие публики и упоенно полемизируют на тему, что первичней даунбитс или интеллиджент техно…